Зима стальных метелей - Страница 15

В цитадели собралась неплохая флотилия, к нам часто стали заходить суда Ладожской флотилии, в том числе и канонерские лодки «Бурея» и «Шексна». Мы им воду заливали, пускали в баню, кормили в столовой. Готовили в цитадели хорошо, все питались из одного котла, в том числе и семьи поваров. Поэтому еда была практически домашняя. Морячки тоже нам в просьбах не отказывали, баржу переставить или сплавать недалеко. Через полчаса мы сели на поезд и поехали в Ленинград.

На вокзале на нас никто не обратил ни малейшего внимания. Вот приехала бы сюда рота диверсантов и захватила бы Смольный. И стала бы вредить советскому народу. Так вряд ли бы они могли больше ему напакостить, чем те ребята, что сейчас уже сидят в Смольном…

Уже неделю в городе командовали три члена Государственного Комитета Обороны. К маршалу Ворошилову приехали Молотов и Маленков. Я, один из немногих, знал, в чем дело. Финляндия предложила СССР вечный мир на условиях неприкосновенности ее границ. Подпиши Молотов договор — и фронт на севере исчезнет. И появится нейтральное государство. Только тогда вся партийная свора увидит слабость вожаков и порвет их на кусочки. Как в свое время Бухарина, Каменева и прочих героев революции. А менять кабинеты и залы Кремля и Смольного на расстрельные подвалы Лубянки и Литейного желающих нет. Поэтому, пусть погибнут миллионы, но уцелеет собственная задница! Своя рубашка ближе к телу. Партийному руководству была нужна только победа. Или хотя бы ее подобие. А ресурсы эксперименты пока еще позволяли…

Ключевое слово — пока.

Так мы короткой походной колонной по два дошагали до штаба. Астахов пошел наши хозяйственные вопросы решать, выбивать со складов снаряды для зениток. Этот вопрос надо было быстро решать, пока Ленинград еще не бомбили. Потом уже не дадут. Боеприпасов много не бывает. Их всегда мало.

Мы с бойцами заняли две скамейке в ближайшей аллее. Девушки в непривычно длинных платьях бегали парочками и стайками, демонстрируя щиколотки. Но все равно заводило. Даже мысль мелькнула, не сходить ли в «Асторию»? Там во все времена, даже военного коммунизма и наступления Юденича дамы полусвета предлагали свои прелести по умеренным ценам.

Патруль протащил мимо существо. Существо изъяснялось на диалекте русского языка именуемого матерным. И пыталось кусаться.

— Эй, отдайте его нам. Вон, какой боевой пацан, будет сын полка, — пошутил я, да неудачно.

Бойцы, недолго думая, пинками подогнали существо к нашей компании, и, чрезвычайно довольные, исчезли бесследно, словно растворились в сером ленинградском воздухе.

Вытащив из рюкзака коробку конфет, я протянул их несчастному созданию. Оно довольно грубо высказало сомнения в непорочном зачатии девы Марии, предложив свою альтернативную версию этого процесса, не прекращая при этом глотать шоколад — целиком и не разжевывая. Астахов вылетел из штаба с подписанными накладными, и, отрядив четверых самых невезучих бойцов на склады — на разведку и организацию работ, мы отправились в нашу временную казарму, в школу.

— Он за нами идет, — сказал замыкающий боец.

— Эй, у тебя вши есть? — спросил я.

И дернул же меня черт за язык. Из длинного ответа мне довелось узнать о подробностях секса в мире животных. Вшей у существа не было.

Один черт, сначала в санпропускник, одежду сжечь, переодеть. Какая разница, с кого начинать нашу маленькую миссию спасения. Тут уж как фишка ляжет. Здесь беспризорник ест конфеты, а на просторах Балтики немцы рвут на кусочки конвои из Таллинна.

Уже погибли на минах эсминцы «Свердлов» и «Скорый». Он всего-то двадцать дней прослужил. И такой скорый конец. И глотают мазутную воду наши парни с гарнизона острова Найсаар, их транспорт «Эверита» пошел ко дну.

У каждого своя судьба. Мои бойцы все еще живы. Дошли до школы, я заместителя хозяйственного отделения озадачил беспризорником, и приказал готовить списки на эвакуацию. Мне надо было вывезти Машеньку с сестрой. Больше у меня в городе знакомых не было.

Астахов потащил меня в фотографию, делать парадные снимки на долгую память. Тебе они пригодятся, парень, ты проживешь долгую и счастливую жизнь. Генерал-лейтенант КГБ Астахов есть в моем справочнике. И умрешь ты вовремя, в восемьдесят втором году, на пике очередной драки за мировое господство, и не узнаешь, что твоя система проиграла, и на этот раз окончательно. Хорошо умирать непобежденным.

А когда мы возвращались, набрав в коммерческом магазине по совершенно несусветным ценам всяких деликатесов, за квартал от школы нас перехватил Изя.

— Первая дивизия НКВД приказом штаба фронта выходит на защиту станции Мга. Там создалась критическая ситуация, — сообщил он.

— Педерасты гнойные, — только и смог сказать я. — У наших парней нет ничего для обороны. Их раскатают в чистом поле как зернышки в жерновах. Изя, давай где-то добывать танки и лопаты. А еще лучше — бронепоезд. Деньги есть.

И я высыпал ему на заднее сиденье машины свою заначку. И мы рванули на Кировский завод, и отсрочилось мое свидание с Машенькой на неопределенное время…

Легче всего мы добыли бронепоезд. Их в Ленинграде было больше пятидесяти. Нам предложили сцепку из четырех вагонов из корабельной брони. Три орудия калибра 180 миллиметров. Восемь крупнокалиберных пулеметов и дюжина станковых. Мощь и сила в чистом виде. Наша дивизия НКВД вливалась в ряды сорок восьмой армии. В сердце затеплилась надежда. Может, не все так плохо?

Танки достать не удалось. Весь двор Кировского завода был забит отремонтированными КВ-1 и КВ-2. Но их распределял непосредственно военный совет фронта. А им было мало дел до проблем обычной армии, на Балтике погибал флот… Самый могучий флот товарища Сталина. Перед Смольным и адмиралтейством стояла труднейшая задача — объяснить катастрофическую убыль кораблей, при полном отсутствии противника.